7 марта, 2020 
Natasha 
Так получается, что я часто пользуюсь услугами такси, из-за ленности и вечного желания добраться до места назначения быстро и в последний момент. Таксисты попадаются разные. В основном, молчаливые, мне везёт. Бывают болтуны, любят сами делиться историями из своей жизни, работы, про детей говорят, если я с ребенком, но таких меньше. А есть те, за которых все рассказывает музыка, сопровождающая их в дороге.
У молодых это буйство звуков, басы и грохот из динамиков, стремительные и дерзкие тексты. У приехавших работать граждан юга и востока звучит переливистая, тягучая музыка их родных мест. Но чаще мне везёт на музыку определенного вида, мужскую, со скрипом в голосе, с простыми аккордами и незамысловатой мелодией. Подобные музыкальные произведения называют шансоном. Но только это не тот шансон, который зародился на улицах Парижа, и не тот, который льется с экранов современных телевизоров в исполнении наших звёзд разного калибра в вечернем шоу. Это другая музыка, простая, угловатая, но настоящая, о невыдуманной жизни, любви, о женщинах, о любимых, о сложностях судьбы, о бедах и радостях.
Я обычно не прислушиваюсь к словам, иногда с любопытством разглядываю водителя, попадает ли он в рамки моего представления о фанатах подобного творчества. Но вот вчера вечером, возвращаясь домой в такси под скрипучий мужской напев о том, что его родная ждёт его на кухне и не выключает свет, я вдруг поймала себя на мысли, что пытаюсь представить себе эту женщину. Не жену, про семью там ни слова не было, не подругу, а именно родную, с надрывом и тоской произносимую.
А действительно, какие они — женщины, о которых пишут песни авторы народного шансона? Это точно не силиконовые куклы без возраста с пушистыми ресничками и пухлыми губками. И точно не замученные матери, которые вернувшись с работы и, выгуляв детей и накормив собак, или наоборот, радуются тому, что можно просто сесть, а ещё лучше лечь, это я про себя, например. И кого уж там ждать и свет не выключать, я вас умоляю! Сам придёт, найдет ужин в холодильнике и поест на кухне, если носит его где то до ночи.
Тогда кто они? Сколько им лет? Красивые? Некрасивых женщин мало, просто красота у всех разная, и видят ее далеко не все и не сразу. Вот и у них, наверное, красота такая особенная, женская, магнитная, необъяснимая и не всем понятная. Сидит она на кухне, ждёт, вроде просто так сидит и чай пьёт, ложечкой задумчиво о чашку постукивает, и шоколадка почти не тронута к чаю. А сама минуты считает весь вечер, и сердце из груди выпрыгивает от волнения и нетерпения, вдруг не придёт? Женщин интересно покорять, завоёвывать. А она уже, на самом деле, сдала позиции, из окопа соорудила дом, стол накрыла и ждёт, только признаваться в этом не хочет. Потому как пойдет он в другое место удивлять и покорять кого-нибудь. У тех, кто с хрипотцой поет про сложности судьбы, таких мест с запасом, вот прямо уверена. И надо оставаться всегда непокоренной до самого конца, но при этом ждать и свет не выключать, свихнуться можно на грани. Ужин должен быть обязательно, но не вот с пылу жару, не ждала же, себе приготовила, и осталось. А придёт тот самый долгожданный, с вальяжностью пантеры и видом богини в домашнем халатике открыть дверь, принять, впустить, обнять, накормить, выслушать и быть этим вечером бесконечно теплой и самой родной на всем белом свете.
Это невероятно сложно, но они умеют! Поэтому и песни про них слагают, стихи пишут. А вот как они выглядят, я так и не смогла представить. Какие у них волосы, руки, как они одеваются, сидят ли на диетах, носят ли джинсы, как я и мои знакомые мамашки? Облако света и тепла, чувственный голос и тихий смех, халатик этот, будь он неладен.. дальше воображение рисовать отказалось. Улыбаюсь. Это какая-то неподвластная моему воображению разновидность женщин — уютные, родные, ждущие на кухне, музы исполнителей песен с хрипотцой, к которым едут в ночи за ощущением крыши над головой, спокойствием и любовью. И десяти минут поездки мне так и не хватило, что бы представить, какие же они.
